13 декабря (30 ноября по старому стилю)
Церковь празднует память святого Апостола Андрея в день его преставления

В самом начале своего служения Христос проходил мимо двух братьев-рыбаков, закидывавших сети в Галилейское озеро. Он сказал им самые простые слова: «Идите за мною, и Я сделаю вас ловцами человеков». Они так и поступили, бросив в одночасье всю свою прежнюю жизнь. Это были Симон (Петр) и Андрей. Почему же именно Андрея называют Первозванным?

Братья были родом из селения Вифсаида. Евангелист Иоанн повествует, что еще прежде Андрей был учеником Иоанна Крестителя, и слышал, как тот называл Иисуса «Агнцем Божьим». Ведь это и было самым главным в Его земном служении: не проповедь, не чудеса, а жертва, которую Ему предстояло принести на кресте, став Агнцем ради спасения всего человечества. Андрей поверил в это сразу, и потому мы называем его сегодня Первозванным — из апостолов он был призван первым. Именно он указал Христу на мальчика с пятью хлебами и двумя рыбками, которые потом были чудесным образом умножены, чтобы накормить толпу. Он вместе с Филиппом привел ко Христу некоторых эллинов (другого такого случая мы не знаем), но вообще Писание мало рассказывает об Андрее. В основном его жизнь известна нам из его Деяний и Жития.

Когда апостолы отправлялись на проповедь, они разделили между собой по жребию страны, в которых им предстояло возвещать Благую весть. Андрею досталось побережье Понта Эвксинского, то есть Черного моря. Южные берега (включая и крымское южнобережье) входили в состав тогдашнего «цивилизованного мира», то есть Римской империи, а в северном Причерноморье жили варвары, которых называли скифами. Как далеко на север зашел в своих странствиях апостол Андрей, мы точно не знаем — сохранилось сравнительно позднее предание о том, что он поднялся вверх по Днепру и освятил место, на котором потом был построен город Киев, и даже о том, как он добрался до Новгородской земли и удивился обычаю тамошних жителей париться в банях. Видимо, это все-таки вымысел: ранние источники ничего не говорят об этом путешествии на север, никаких следов оно не оставило, да и представить себе такую поездку в I веке н. э. довольно трудно. Но все равно мы можем сказать, что апостол Андрей был первым, кто стал распространять христианство «в нашем направлении». Вполне вероятно, что он побывал в Херсонесе — будущем Севастополе.

Достоверен и другой рассказ — что апостол Андрей посетил Византий, город, на месте которого был позднее построен Константинополь, основал там христианскую общину и рукоположил епископа Стахия, апостола из семидесяти. Житие рассказывает о множестве чудесных исцелений и даже воскрешений, совершенных по молитвам апостола в разных городах, и о жестоких преследованиях, которым он подвергался.

После своего путешествия в Причерноморье апостол отправился в столицу империи — Рим, где находился его брат Петр. В Риме тогда правил император Нерон, и для христиан наступали времена гонений, в которых предстояло погибнуть обоим братьям.

Из столицы Андрей решил вернуться в прежние места. По дороге он остановился в городе Патры на греческом полуострове Пелопоннес, где он стал свидетелем гонений на христиан и выступил в их защиту перед римским наместником по имени Эгеат. «Ты разрушитель храмов богов, Андрей, старающийся вовлечь народ в безумную секту, которую повелители империи решились истребить,» — ответил ему римлянин. Самым неприемлемым в христианском учении была для него проповедь о распятии Спасителя, ведь эта мучительная и позорная казнь была оставлена для самых закоренелых преступников из низших слоев общества. Как можно поклоняться Распятому?!

В ответ на это апостол подробно рассказал Эгеату об истории сотворения мира и грехопадения, о земной жизни Спасителя и значении крестной смерти и призвал его самого разделить веру христиан, чтобы «обрести собственную душу». Тот рассмеялся: «Не хочешь ли ты убедить меня, что я мертв?» С его точки зрения, только безумец мог во все это верить, и, чтобы оспорить веру апостола, он стал угрожать, что подвергнет его самого крестной смерти.

Цена проповеди была действительно высока, но апостол был готов ее заплатить. Андрей был брошен в тюрьму в ожидании скорой казни, и толпы народа собрались около нее, готовые на бунт, чтобы освободить невиновного страдальца. Он проповедовал им, уговаривая не препятствовать тому, что должно произойти, потому что временные страдания приведут его к вечной славе. И, в конце концов, он ведь сам согласился когда-то пойти за Агнцем…

Для казни апостола Андрея был выбран косой крест в форме буквы Х (почему такой крест и называется теперь Андреевским), а чтобы его мучения были более продолжительными, Эгеат велел не прибивать, а привязать его руки и ноги. «О крест, освященный моим Господом и Владыкою, приветствую тебя, образ ужаса, ты, после того как Он умер на тебе, сделался знаком радости и любви!» — с такими словами апостол взошел на этот крест. Два дня провисел он на нем до своей кончины, два дня он разговаривал со стоявшим вокруг народом…

«…когда Её поставили перед храмом Господа, Она поднялась бегом на пятнадцать ступеней, не оборачиваясь назад и не зовя родителей своих, как это обыкновенно делают дети. И все были исполнены удивления при виде этого, и священники храма
были в изумлении.»

Вымоленная молитвами своих родителей, Пресвятая Дева Мария до трехлетнего возраста жила с ними. С самого раннего возраста они внушали Ей, что Она смогла родиться только благодаря их усердным молитвам Богу и поэтому еще до рождения была Ему посвящена. Поэтому Ее место – в храме Божием, где Она будет воспитываться по закону Господню.

Это намерение Иоакима и Анны – посвятить свою дочь Богу – стало известно в Иерусалиме, и к этому событию собрались их родственники и знакомые, в том числе и юные сверстницы святой Марии.

При шествии в храм девочки, сопровождавшие Пресвятую Деву Марию несли зажженные свечи и пели псалмы. Когда это шествие приблизилось к храму, то навстречу вышли священники во главе с первосвященником.

К крыльцу храма, по словам блаженного Иеронима, вело 15 ступеней – по числустепенных псалмов. Поставленная матерью на первую ступень Пресвятая Дева Мария самостоятельно взошла по остальным ступеням до самого храмового помоста. При входе в храм священник Захария по наитию Святого Духа ввел Ее вовнутрь святилища, во Святая Святых, куда никому не дозволено было входить, кроме первосвященника, и то – лишь однажды в год.

Это введение Пресвятой Девы поразило не только всех предстоящих, но и Ангелов, невидимо здесь присутствовавших, которые, как поется в Задостойнике праздника, “Зряще удивишася, како Дева вниде во Святая Святых.”

Праведный Захария устроил Святую Деву жить в доме при храме. Храм в своей окружности имел разные пристройки, в которых проживали служившие при нем. Здесь же находился и приют для девиц.

Святые и праведные Иоаким и Анна, оставив Пресвятую Деву Марию при храме, возвратились к себе домой, сознавая, что их Дочь, как ниспосланный Божественный дар, является их жертвой Тому, от Кого они и получили Ее.

Оставшись жить при храме, святая Дева Мария находилась под надзором и руководством благочестивых наставниц, обучавших Ее, как Священному Писанию, так и разным рукоделиям.

По словам святого Иоанна Дамаскина, будучи удалена от общества неблагонравных мужей и жен, в храме Она жила так, что представляла собой образец жизни лучшей и чистейшей Девы в сравнении с прочими. Бдительность в молитве, скромность, смирение и кротость были Ее отличительными качествами.

Ее день при храме распределялся так: с раннего утра Она молилась, потом читала Священное Писание, затем переходила к рукоделию. Свой день Она также заканчивала молитвой.

Со временем, изучив Священное Писание, Пресвятая Дева Мария обратила особое внимание на пророчество Исаии, написавшего относительно Мессии: “Се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.” Размышляя об этом тексте, Она горела желанием увидеть Ту благословенную Деву, Которая удостоится стать матерью Спасителя человечества.

Еще будучи совсем юной, Пречистая Дева лишилась Своих родителей. Оставшись сиротой, Она всецело предалась Богу, нисколько не помышляя о земной любви или семейной жизни. Дав обет девства, Она первая открыла путь всецелого служения Богу, по которому потом пошли многие христианские подвижники.

Когда Пресвятой Деве Марии исполнилось 15 лет, первосвященник и священники стали советовать Ей оставить храм и, как полагалось тогда, выйти замуж. На это Пречистая поведала им о Своем обете остаться навсегда девою, чем немало удивила их. По учению раввинов, каждая израильтянка и каждый израильтянин должны вступить в брак.

И вот у священника Захарии возникла дилемма: с одной стороны, закон не разрешал девице, достигшей зрелого возраста, оставаться при храме, а с другой, стороны он не хотел принуждать святую Деву нарушить данный Ею обет.

Размышляя об этом, он придумал следующий компромисс: он предложил Ее родственнику, престарелому Иосифу, стать Ее опекуном. Чтобы исполнить закон, он должен был формально обручиться с Нею, но на деле – стать хранителем Ее обета. Будучи человеком добрым и сострадательным, он согласился это сделать с условием, что она переселится жить к нему в Назарет.

После обручения праведный Иосиф отправился с Пресвятой Девой в Галилею, в свой город Назарет. Пресвятая Дева Мария была опечалена тем, что Ей пришлось расстаться с храмом. Однако, видя во всем волю Божию, Она покорилась божественному Промыслу.

Какова была семейная жизнь Иосифа, предание сохранило лишь отрывочные сведения. По возрасту он мог быть дедушкой юной девицы. Будучи вдовцом, от своей покойной жены Саломии он имел четырех сыновей: Иакова, Иосию, Симона и Иуду, а также двух дочерей: Марию и Саломию. В Евангелиях они упоминаются как братья и сестры Иисуса Христа. Хотя праведный Иосиф происходил из царственного рода, будучи потомком царя Давида, он жил очень скромно, зарабатывая себе на хлеб плотничеством. Был он человеком богобоязненным, кротким и трудолюбивым.

В дальнейшей Своей жизни Пресвятая Дева Мария, по свидетельству святого Амвросия Медиоланского, “была Девою не только плотью, но и духом: в сердце – смиренна, в словах – богомудренна, никого не обижала, всем желала добра, не гнушалась убогого, в речах – не скора, в беседах – целомудренна, ни над кем не посмеялась. Вид Ее был образом внутреннего совершенства. Все дни Свои Она обратила в пост, сну предавалась только по требованию нужды, но и тогда, когда тело Ее покоилось, духом Она бодрствовала, повторяя во сне прочитанное или размышляя о приведении в исполнение предположенных намерений, или предначертывая новые, из дома выходила только в храм, и то – в сопутствии родных. И хотя Она и являлась вне дома в сопровождении других, но лучшим стражем для Себя была Она Сама: другие охраняли только тело Ее, а нравы Свои блюла Она Сама.”

Святой Апостол и Евангелист Матфей, сын Алфея, иначе называемый Левием (Мрк. 2, 14.; Мф. 9, 9.; Лк. 5, 27), жил в Галилейском городе Капернауме. Он был человек состоятельный и занимал должность мытаря. Соотечественники презирали и чуждались его, как и всех ему подобных. Но Матфей, хотя и был грешником, но в тоже время был не только не хуже, но и много лучше гордящихся своею мнимою внешнею праведностью фарисеев. И вот Господь остановил на этом, всеми презираемом, мытаре Свой Божественный взор. Однажды, во время пребывания Своего в Капернауме, Господь вышел из города и пошел к морю, сопровождаемый народом. На берегу Он увидел сидящего у мытницы Матфея. И сказал ему:
— Иди за Мной!
Услышав сии слова Господа не телесным только слухом, но и сердечными очами, мытарь тотчас же встал с места своего и, оставив все, последовал за Христом. Матфей не раздумывал, не удивлялся, что Великий Учитель и Чудотворец зовет его, презренного мытаря; он всем сердцем внял словам Его, и беспрекословно пошел за Христом. В радости, Матфей приготовил в доме своем большое угощение. Господь не отрекся от приглашения и вошел в дом Матфея. И собралось в дом Матфея множество соседей его, друзей и знакомых, — все мытари и грешники, — и возлежали за столом вместе с Иисусом и учениками Его. Там же случилось быть и некоторым из книжников и фарисеев. Увидев, что Господь не гнушается грешников и мытарей, но возлежит с ними рядом, они роптали и говорили ученикам Его:
— Как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками?
Господь же, услышав слова их, сказал им:
— Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.
С этих пор, Матфей, оставив все свое достояние, пошел за Христом (Лк.5, 28) и, как верный ученик Его, после того уже не отлучался от Него. В скором времени он удостоился сопричисления к лику 12 избранных Апостолов ( Мф. гл. 10.; Мрк. 3, 13-19.; Лк.6, 13-16). Вместе с другими учениками Господа Матфей сопровождал Его в путешествиях по Галилее и Иудее, внимал Его Божественному учению, видел бесчисленные Его чудеса, ходил с проповедью к погибшим овцам дома Израилева, был свидетелем крестных страданий и искупительной смерти Спасителя и преславного вознесения Его на небо.
После вознесения Господня и сошествия Святого Духа на Апостолов, святой Матфей сначала оставался в Палестине, вместе с другими Апостолами проповедуя Евангелие в Иерусалиме и его окрестностях. Но вот наступило время разойтись Апостолам из Иерусалима по разным народам, для обращения их к вере Христовой. Пред отбытием Апостола из Иерусалима, Иерусалимские христиане из Иудеев просили его предать для них письмена дела и учение Иисуса Христа. На исполнение сей просьбы изявили свое согласие и прочие, бывшие в то время в Иерусалиме, Апостолы. И святой Матфей, исполняя общее желание, написал Евангелие, спустя 8 лет по Вознесении Христовом (около 41 г. по Р. Хр.).
Удалившись из Иерусалима, святой Апостол Матфей проповедывал Евангелие во многих странах. Благовествуя Христа, он прошел Македонию Сирию, Персию, Парфию и Мидию и обошел всю Эфиопию, на которую ему пал жребий, и просветил ее светом разума Евангельского. Наконец, наставляемый Духом Святым, пришел он в землю людоедов, к чернокожему звероподобному народу, вошел в город, называемый Мирмены, и там, обратив несколько душ к Господу, поставил им епископом спутника своего Платона и создал небольшую церковь; сам же восшел на находившуюся вблизи гору и пребывал на ней в посте, усердно молясь Богу об обращении того неверного народа. И явился ему Господь во образе прекрасного юноши, имея в правой руке жезл, и приветствовал его. Протянув правую руку и отдавая святому жезл тот, Он повелел ему сойти с горы и водрузить жезл при дверях устроенной им церкви.
— Жезл этот, — говорил Господь, — силою Моею вырастет в высокое дерево, и дерево то принесет обильный плод, величиною и сладостью превосходящий все другие садовые плоды; а от корня его истечет источник чистой воды. Омывшись в воде источника, людоеды получат благолепие лица, и всякий, кто только вкусит от того плода, позабудет зверские нравы и станет добрым и кротким человеком.
Матфей, приняв жезл из руки Господней, сошел с горы и пошел в город исполнить то, что ему было повелено. У князя того города, именем Фульвиана, жена и сын были одержимы бесами. Встретив на пути Апостола, они вопили на него дикими, угрожающими голосами:
— Кто послал тебя сюда с этим жезлом на нашу пагубу?
Апостол запретил духам нечистым и изгнал их; исцелившиеся поклонились Апостолу и кротко последовали за ним. Узнав о его приходе, епископ Платон встретил его вместе с клиром, и святой Матфей, вошедши в город и приблизившись к церкви, сделал, как ему было повелено: водрузил данный ему от Господа жезл, — и тотчас, в виду всех, жезл сделался великим деревом, простирающим многолиственные ветви, и на нем появились прекрасные плоды, большие и сладкие, и источник воды истек от корня. Все видевшие это были поражены изумлением; весь город сошелся на такое чудо, и вкушали плоды дерева и пили чистую воду. А святой апостол Матфей, стоя на высоком месте, проповедывал собравшимся людям слово Божие на их языке; и тотчас все уверовали в Господа, и крестил их апостол в чудотворном источнике. И все крестившиеся людоеды, согласно слову Господню, выходили из воды благолепные лицом и белые кожей; они получали не только телесную, но и душевную белизну и красоту, отлагая ветхого человека и облекаясь в нового человека — Христа. Узнав о случившемся, князь сначала порадовался исцелению супруги и сына, но потом, по научению бесовскому, разгневался на апостола за то, что весь народ приходит к нему, оставляя богов своих, и замыслил погубить его. Но в туже ночь апостолу явился Спаситель, повелевая ему мужаться и обещая пребывать с ним в наступающей скорби. Когда наступило утро, и апостол в церкви вместе с верующими воспевал хвалу Богу, князь послал четырех воинов взять его; но когда они пришли к храму Господню, тотчас объяла их тьма, и они едва могли возвратиться назад. Когда же их спросили, почему они не привели Матфея, — они отвечали:
— Мы слышали, как он беседовал, но видеть и взять его не могли.
Еще сильнее разгневался Фульвиан. Он послал еще более воинов с оружием, повелев им силою привести Матфея, а если кто будет противиться и защищать Матфея, — тех убивать. Но и эти воины воротились ни с чем, ибо когда они приблизились к храму, небесный свет осиял апостола, и воины, будучи не в состоянии смотреть на него, пришли в великий страх и, бросив оружие, прибежали назад полумертвые от страха и рассказали о бывшем князю. Страшно разъярился Фульвиан и пошел со всем множеством слуг своих, желая сам схватить апостола. Но едва он успел приблизиться к апостолу, как внезапно ослеп и сталь просить, чтобы ему дали проводника. Тогда он начал умолять апостола простить ему согрешение его и просветить его ослепленные очи. Апостол, сотворив знамение креста на очах князя, даровал ему прозрение. Князь прозрел, но только — телесными очами, а не душевными, ибо злоба ослепила его, и столь великое чудо он приписал не Божией силе, а волхвованию. Взяв за руку апостола, он повел его к своему дворцу, как будто желая почтить его, а в сердце лукаво замышляя сжечь апостола Господня, как волхва. Но апостол, провидя тайные движения его сердца и лукавые замыслы, обличил князя, говоря:
— Мучитель льстивый! Скоро ли ты совершишь то, что замыслил сделать со мною? Делай то, что сатана вложил в твое сердце, а я, как видишь, готов все перенести за Бога моего.
Тогда князь повелел воинам схватить святого Матфея и растянуть на земле лицом кверху, а руки и ноги крепко прибить гвоздями. Когда это было сделано, слуги собрали, по повелению мучителя, множество ветвей и хворосту, принесли смолы и серы и, положив все это на святого Матфея, зажгли. Но когда огонь разгорелся великим пламенем и все думали, что апостол Христов уже сгорел, внезапно огонь охладел и пламя угасло и святой Матфей оказался живым, невредимым и славящим Бога. Видя это, весь народ пришел в ужас от столь великого чуда и воздал хвалу Богу апостола. Но Фульвиан еще более разъярился. Не желая признать в происшедшем Божию силу, сохранившую живым и неповрежденным от огня проповедника Христова, он возводил на праведника беззаконное обвинение, называя его волхвом.
— Волхвованием, — говорил он, — погасил Матфей огонь и остался в нем жив.
Затем он приказал принести еще более дров, ветвей и хворосту и, положив на Матфея, — зажечь, а сверху поливать смолою; кроме того, приказал принести двенадцать своих золотых идолов и, поставив их кругом огня, призывал их на помощь, чтобы силою их Матфей не мог избавиться от пламени, и обратился бы в пепел. Апостол же в пламени молился Господу сил, чтобы Он показал непобедимую силу Свою, явил бессилие богов языческих и посрамил надеющихся на них.
И внезапно пламень огненный с ужасным громом устремился на золотых идолов и они растаяли от огня, как воск, и кроме того, были опалены и многие из стоявших вокруг неверных; а из расплавившихся идолов вышло пламя, в образе змея и устремилось на Фульвиана, угрожая ему, так что он не мог убежать и избавиться от опасности, пока не воззвал с смиренной мольбою к апостолу об избавлении от погибели. Апостол запретил огню, и тотчас пламень угас и подобие огненного змея исчезло. Фульвиан хотел с честью извести святого из огня, но он, сотворив молитву, — предал святую свою душу в руки Божии. Тогда князь приказал принести золотой одр и на нем положить честное тело апостола, неповрежденное огнем, и, одев его в драгоценные одежды, поднял вместе с своими вельможами и внес в свой дворец. Но он еще не имел совершенной веры, и потому велел выковать железный ковчег, плотно залить со всех сторон оловом и бросить в море, при чем сказал своим вельможам:
— Если Тот, Кто сохранил Матфея целым от огня, сохранит его также и от потопления в воде, то воистину Он есть Единый Бог, и Ему будем поклоняться, оставив всех богов наших, не могших себя избавить от гибели в огне.
После того как этот железный ковчег с честными мощами был брошен в море, святой ночью явился епископу Платону, говоря:
— Завтра иди на морской берег на восток от княжеского дворца и там возьми мои мощи, вынесенные на сушу.
На утро епископ, в сопровождении множества верующих, отправился на показанное место и нашел железный ковчег с мощами святого Апостола Матфея, как было ему возвещено в видении.
Узнав об этом, пришел и князь с своими вельможами и, на этот раз уже вполне уверовав в Господа нашего Иисуса Христа, громогласно исповедал, что Он есть Единый истинный Бог, Который сохранил невредимым раба своего Матфея — как при жизни в огне, так и по смерти — в воде. И припадая к ковчегу, с мощами Апостола, просил у святого прощения в своих прегрешениях пред ним и изъявил сердечное желание креститься. Епископ Платон, видя веру и усердие Фульвиана огласил его и, научив истинам святой вере, крестил. И когда возложил руку свою на голову его и хотел наречь ему имя, послышался свыше голос, говорящей:
— Назови его не Фульвианом, а Матфеем.
Приняв, таким образом, в крещении имя апостола, князь старался быть подражателем и жизни апостола: вскоре он передав другому свою княжескую власть, отказался совершенно от мирской суеты, предался молитве в церкви Божией и епископом Платоном удостоен был пресвитерского сана. А когда, по прошествии трех лет, епископ умер, оставившему власть княжескую пресвитеру Матфею явился в видении святой апостол Матфей и увещал его принять епископский престол после блаженного Платона. Приняв епископство, Матфей добре потрудился в благовестии Христовом и, отвратив многих от идолопоклонства, привел к Богу, а затем и сам отошел к Нему, после долгой богоугодной жизни, и, предстоя с святым Евангелистом Матфеем престолу Божию, молит о нас Господа, дабы и мы были наследниками вечного царствия Божия. Аминь.